Пьесы вроде «Красного» в англоязычной театральной среде называют two-handers – то есть, пьесы на двоих. В ней, действительно, два героя: Марк Ротко, суперзвезда американской живописи, любимец Рокфеллеров и Кеннеди, самый дорогостоящий современный живописец; и его молодой ассистент Кен. Интрига пьесы – внутренняя борьба Ротко с «попсовостью» его очередного проекта, серии больших полотен, заказанных пафосным манхэттенским рестораном Four Seasons. Борьба эта выливается в полтора часа острых дискуссий художника и его помощника об искусстве прошлого и настоящего, его «чистоте» и продажности, смысле и предназначении, о Караваджо, Рембрандте, Матиссе и Энди Уорхоле, которого Ротко, конечно же, ненавидит, а Кен, разумеется, боготворит. Великолепный Альфред Молина в роли невротика Ротко показывает всю титаническую мощь своего таланта. Бравурность его перформанса вызывает в памяти Кирка Дугласа-Ван Гога из фильма «Жажда жизни» (Lust for Life, 1956), а палитра нюансов, с помощью которой он на наших глазах «рисует» распираемую противоречиями, сомневающуюся натуру Ротко, заставляет вспомнить работу Эда Харриса в вышеупомянутом байопике «Поллок» (Pollock, 2000).